На протяжении всей истории во многих странах из-за военных конфликтов менялись цепочки поставок фармацевтических препаратов — иногда это приносило выгоду, иногда — ущерб.
На протяжении всей истории во многих странах из-за военных конфликтов менялись цепочки поставок фармацевтических препаратов — иногда это приносило выгоду, иногда — ущерб.
С 1914 по 1918 годы Первая мировая война разорила почти всю Европу. Компания E.R. Squibb & Sons — предшественник Bristol Myers Squibb — была основным мировым поставщиком эфира на протяжении этого времени и получала огромную прибыль от продаж.
Некоторые наблюдения были на пользу медицинским исследованиям. Одним из самых смертоносных видов оружия во время Первой мировой войны был ядовитый газ (иприт). Помимо повреждения лёгких и удушающего действия, он разрушал лимфатическую ткань и костный мозг. Также у солдат, которые участвовали в этой войне, отмечался очень низкий уровень лейкоцитов. Была выдвинута гипотеза, что если иприт смог убить эти клетки, вероятно, он также может убивать и раковые клетки. Медики проводили эксперименты с газом на мышах и обнаружили, что он вызывает уменьшение опухолей.
Так было положено начало химиотерапии рака. К 1929 году Bristol-Myers (как она называлась в то время) стала публичной компанией, продающей медпрепараты в 26 странах. Её валовая прибыль составляла более 1 млн долларов. По мере своего роста BMS инвестировала средства в разработки в области химиотерапии. К 1949 году FDA одобрило использование хлорметина, полученного на основе газа, для лечения рака, а BMS в 1967 году запатентовала лекарственное средство под названием «Цитоксан».
В конце 1980-х у Ирака был самый большой бюджет на здравоохранение среди всех стран Ближнего Востока. Однако во время войны в Персидском заливе санкции ООН резко подорвали экономику этой страны. Политическая изоляция и финансовая разруха привели к застою в некогда процветавшей фармацевтической промышленности Ирака.
К 1989 году из-за тоталитарного режима Саддама Хусейна иракское правительство задолжало огромные суммы таким фармацевтическим гигантам, как SmithKline Beecham — нынешний GlaxoSmithKline. Поскольку компания SmithKline Beecham не хотела больше терять деньги, она прекратила поставки вакцин в Ирак.
Однако сегодня фармпромышленность Ирака оценивается в 4,6 миллиарда долларов. Этот впечатляющий скачок произошло не сам по себе. В 2017 году был подан судебный иск, в котором утверждается, что фармацевтические гиганты увидели перспективную возможность инвестировать средства и возродить фармотрасль Ирака после 11 сентября 2001 года. В документе было сказано, что несколько компаний, несмотря на Закон о борьбе с терроризмом, решили вести бизнес со странами, заведомо зная, что они были врагами Соединённых Штатов.
Увидев нарушение этого закона и в других случаях, более 100 заявителей подали иски о привлечении фармацевтических компаний к ответственности. Среди ответчиков были AstraZeneca, Pfizer, Roche и Johnson & Johnson. Издание The Washington Post сообщило, что участники судебного процесса были обеспокоены тем, что в Ираке наблюдался упадок экономики, однако фармацевтический рынок страны вырос на 17 % в период с 2006 по 2011 годы — это самый быстрорастущий рынок на Ближнем Востоке, в Африке и даже Восточной Европе.
В частности, AstraZeneca вложила значительные средства в Ближний Восток. В 2014 году компания создала AstraZeneca Near East для обслуживания таких стран, как Ирак, Иран, Сирия, Ливия и Палестина.
Военные конфликты повлияли и на фармацевтическую отрасль в Африке. Недавние конфликты, начатые боевой группировкой «Боко Харам», тесно связанны с местной фармацевтической промышленностью. Боевики этой группировки воспользовались острой нехваткой лекарств в Западной Африке и начали сбывать контрафакт. Подделки импортируются из Азии, и «Боко Харам» продаёт их в Нигерии и Камеруне, поскольку правительства этих стран не обеспечивают надлежащего медицинского обслуживания.
«Боко Харам» также использует фармацевтические препараты как стимуляторы для своих бойцов. Подсаживая новобранцев на трамадол и другие распространённые опиоиды, повстанцы могут влиять на свои армии в Нигерии. Служба «Би-би-си» сообщила, что трамадол «ввозится контрабандой в Африку из Южной Азии международными преступными группировками». При этом прибыли получает не только «Боко Харам», но и фармацевтические компании в Азии.
Всё более распространёнными становятся кибервойны. По данным агентства «Bloomberg», в 2017 году хакеры атаковали Соединённые Штаты, выбрав в качестве цели программное обеспечение для налогового учёта M.E. Doc, которое использовали многие крупные фармацевтические компании. Ущерб от вредоносного ПО обошёлся Merck & Co. в 1,3 миллиарда долларов.
Периодическое издание Chemical and Engineering News заявило, что конфликт между Россией и Украиной коснется химико-фармацевтической промышленности Германии. В 2021 году в Россию было отправлено химических реагентов на сумму около 6 миллиардов долларов, что составляет примерно 2,4 % всего экспорта страны. Из-за новых санкций Германия может в дальнейшем потерять эту прибыль.
Ситуация на Украине может затронуть экономику Индии. В особенности подвержены риску индийские лекарственные препараты. В 2021 году Индия экспортировала в Украину фармацевтических товаров на сумму более 181 млн долларов и в Россию — на сумму около 591 млн долларов. Российская вакцина «Спутник V» от COVID-19 также производится в Индии при поддержке Российского фонда прямых инвестиций. Фармацевтический гигант Sun Pharmaceuticals из Мумбаи представлен более чем в 50 городах России, поэтому у Индии есть дополнительные стимулы для поддержания хороших отношений со страной.
Источник BioSpace